|
страница обновлена 18 января 2011 Юрий Клиценко Статья рассказывает о краеведе Г.С.Уткине, воссоздавшем на территории этнографического музея "Ангарская деревня" увиденные им в тайге шаманские чумы эвенков" В ходе этнографических исследований на Нижней Тунгуске в 1973-1982 гг. Гендрий Семенович Уткин, краевед из г. Братска Иркутской области, осмотрел три культовых объекта эвенков (шаманские чумы), произвел их обмеры и зарисовки, запечатлел увиденное в фотоснимках. Полевые сборы включили в себя также описания и устные пояснения информаторов к данным культовым сооружениям и их атрибутике. Информация была получена от наиболее осведомленных пожилых эвенков, которые неоднократно участвовали в шаманских камланиях. Уникальные материалы легли в основу реконструкций шаманских сооружений в экспозиции эвенкийского сектора архитектурно-этнографического музея Ангарская деревня. Были опубликованы статьи «Эвенкийский шаманский комплекс нымгандяк» (Археологические и этнографические исследования в Восточной Сибири, Иркутск, 1986) и «К вопросу о типологии культовых сооружений эвенков Нижней Тунгуски» (Палеоэтнологические исследования на юге Средней Сибири: Сборник научных трудов, Иркутск, 1991). Реконструкция культовых
Н.В.Ермолова, ведущий специалист Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамеры) по этнической истории и культуре эвенков, отмечает значение исследований Г.С.Уткина: «Несмотря на то, что проведение камланий в специальных «шаманских чумах» не практикуется эвенками уже давно (по крайней мере, с середины XX в.), в глухих таежных местах вплоть до недавних десятилетий иногда еще можно было встретить остатки таких сооружений. В частности, очень интересные и информативные материалы об этом были опубликованы Г.С.Уткиным, сообщавшим о нахождении в бассейне р. Нижней Тунгуски трех старых шаманских чумов со значительным количеством деревянной скульптуры, в том числе и крупных антропоморфных фигур. Кроме полной фиксации данных памятников автору удалось записать также пояснения к их атрибутике, полученные от знающих местных жителей» (Н.В.Ермолова, К изучению традиционных представлений эвенков о «душе» (по материалам МАЭ), Радловский сборник: Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2007 г./ Отв. ред. Ю.К.Чистов, М.А.Рубцова, Спб.: МАЭ РАН, 2008). В личной переписке Г.С.Уткин сообщил интересные подробности, не вошедшие в научные публикации. Первый шаманский чум из трех обнаруженных Г.С.Уткиным принадлежал «большому шаману» из рода Сычёгир. Краевед рассказывает: «Шаман Иван Викторович Сычёгир являлся представителем эвенков рода Сычёгир, пришедшего на землю Катангскую на рубеже XVIII-XIX вв. Прежним местом их кочевий было междуречье верховий рек Лены и Илима. В 1936 г. 14 семей рода Сычёгир входили в состав простейших производственных объединений (ППО), но семья шамана по-прежнему вела старый образ жизни. Иван Викторович, как «большой шаман», несмотря на запреты, продолжал проводить религиозные ритуалы среди Кондогирских эвенков и эвенков Подкаменной Тунгуски. Возможно камлание, проведенное И.В.Сычёгиром летом 1957 года, было последним. Оно было посвящено лечению больной женщины из рода Монго. Обряд проходил в 35 км от районного центра — села Ербогачён и закончился с положительным результатом. Женщина вскоре выздоровела. Информация о камлании была записана со слов его участников — эвенков И.П.Монго и В.П.Каплина (последний — сын шамана).
Эвенки до сих пор остаются верными древнему закону — табу, наложенному на культовые сооружения («шаманские чумы»). Они верят в то, что за нарушение «табу» шаман может вселить в них злого духа, который съест их души. Вера в духов сохранилась у эвенкийского населения даже и после того, когда не осталось в живых ни одного шамана. В этом я убедился сам во время этнографических экспедиций. Находясь в одном из эвенкийских поселков, я обратился к эвенку, знавшему местонахождение шаманского чума, чтобы он показал его мне. Однако, он категорически отказался, сославшись на то, что пожилые люди запрещают всем даже близко подходить к шаманскому месту, а если кто дотронется хотя бы до одной фигуры, — у того рука отвалится, кто наступит на настилы — останется без ноги, кто расскажет о камлании — у того язык отвалится, а кто покажет чум — умрет, умрут и его родные. Получал отказы и от других эвенков, которые знали, где находятся культовые сооружения, а некоторые при упоминании слова «шаман» сразу же прекращали разговаривать со мной. Но наконец-то мне повезло. Один из участников камлания согласился показать шаманский чум Сычёгира, с тем условием, что никто из его сородичей об этом не узнает. По поведению информатора и, особенно, его сына хорошо было видно, что они боятся нарушить «табу». Вот почему лишь через несколько лет, после моих ежегодных просьб, они дали окончательное согласие и выполнили обещание. Информатор даже исполнил песнопение шамана Сычёгира. К сожалению, оно остается не переведенным на русский язык — этот текст был непонятен эвенкам, к которым я обращался за помощью. Здесь уместно привести выдержку из публикации И.М.Суслова: «Язык шамана, особенно, во время камлания, часто бывает простым смертным не понятен, он переполнен иносказательными выражениями, о которых знает только сам шаман. Поэтому не шаман иногда даже не умеет объяснить значение некоторых предметов из шаманского имущества». Подобными предметами являются, например, скульптурные изображения быков-оленей «собихстогов» с шаманского чума Сычёгира, представляющие собой зооморфные фигуры на одной ноге. Духа, который в записях И.М.Суслова именуется "калиром", шаман Сычёгир называл "собихстогом", а "калира" изображал в виде двуглавого оленя. «Собихстоги» были самыми сильными из духов-помощников шамана и выполняли самые важные поручения. В 1991 году в шаманском чуме, воссозданном в эвенкийской зоне музея «Ангарская деревня», вместо одноногих «собихстогов» появились четырехногие. Во время посещения экспозиции некоторые гости умудрялись садиться на деревянные скульптуры, чтобы сфотографироваться на память. Стойка (нога) фигуры под воздействием тяжести ломалась. Поэтому, по просьбе смотрителя и экскурсоводов, «собихстог» обрел четыре ноги – четвероногие «собихстоги» оказались более устойчивыми». В 1982 году Г.С.Уткину удалось обнаружить шаманский чум, в котором камлала женщина-шаманка из рода Ятоил — Марина Будиляк, упомянутая в книге А.Е. Лазебникова «Далеко за Угрюм рекой». А.Е.Лазебников пишет о том, как зимой 1929 года на фактории Стрелка-Чуня Марина Будиляк пригласила на свое камлание русского врача А.Н.Дескова: «Не принять приглашение шаманки было нельзя – рассказывал Десков. «Имя шаманки Марины Будиляк было известно среди эвенков верхнего течения Подкаменной Тунгуски и среднего течения реки Непы (приток Нижней Тунгуски). Ее хорошо знала одна из старейших представительниц Икской группы эвенков Евгения Бояршина (Черончина), которая неоднократно принимала участие в ее камланиях. Только на второй год, после долгих моих просьб, она несколько слов сказала мне о шаманке Марине и дала координаты местонахождения шаманского чума, в котором Будиляк испрашивала благополучие для эвенков.
Предки шаманки, как информировала Евгения Бояршина (Черончина) проживали на Ангаре и относились к роду Ятоил. Живя на Подкаменной Тунгуске Марина вышла замуж, её муж был из рода Пикуновых. Затем семья шаманки перекочевала в долину реки Непы и влилась в Икскую группу эвенков. В первой половине 30-х годов, как поведал информатор, в жизни Марины Будиляк произошло несчастье. Она, по неосторожности, находясь в экстазе во время камлания, убила своего сына. По ходатайству местных эвенков и свидетелей Будиляк была оправдана (судил её районный судья эвенк Петр Яковлевич Путугир). Позже шаманку, опасавшуюся преследований со стороны власти, увезли с собой эвенки из Якутии». Сведения, введенные в научный оборот Г.С.Уткиным, используются специалистами, изучающими культуру и религию эвенков — Н.В.Ермоловой, Ю.А.Купиной и другими. Однако, в ряду публикаций, содержащих ссылки на исследования Г.С.Уткина, есть одно исключение. В сборник материалов III Международной научной конференции «Русская Америка» (Иркутск, 8-12 августа 2007 г.) включена статья А.А.Павлова «Шаманство у эвенков севера Иркутской области в XX веке (по материалам Братского городского музея)». Ряд неточностей, обнаруженных Г.С.Уткиным в этой статье, даёт основания для критики и сомнений относительно компетентности её автора А.А.Павлова. Краеведческие труды Г.С.Уткина призывают задуматься о непростой задаче сохранения исторических святынь коренных народов Сибири. Еще в недавнем прошлом религиозное мировоззрение эвенков было целостным и славилось богатой и своеобразной символикой, воплощенной в произведениях искусства. Безвозвратно ушла в прошлое эвенкийская практика сооружения шаманских чумов с множеством деревянных скульптур. На память о себе камлавшие в шаманских чумах оставили исследователям — музейные экспонаты, старинные фотографии, полевые записи этнографов и свои загадки, а эвенкийскому народу — страшилки, ужасы, жуткие угрозы и строгие запреты. Византийский подвижник VII века преподобный Иоанн Лествичник называл боязливость дочерью неверия: «Не пустыня и мрачность места укрепляет бесов против нас, но бесплодие нашей души». Для исцеления души от недуга малодушия и страхований святой рекомендовал практиковать духовные упражнения: "Не ленись в самую полночь приходить в те места, где ты боишься быть. Если же ты хоть немного уступишь сей младенчественной и смеха достойной страсти, то она состареется с тобою. Но когда ты пойдешь в те места, вооружайся молитвою; пришедши же, распростри руки крестообразно, и бей супостатов именем Иисусовым" (Лествица или Скрижали Духовные преподобного отца нашего Иоанна игумена Синайской горы, Слово 21: О малодушной боязливости, или страховании).
Гендрий (Геннадий) Семенович Уткин родился 1 января 1938 года в деревне Нижняя Калинина (Федорово) недалеко от Мать Геннадия Семеновича, исконно русская, происходила из рода нижнетунгусских Верхотуровых, а вот отец будущего археолога имел не совсем определенные этнические корни, хоть и числился русским. В семье долгое время считали, что отец в третьем колене имел тунгусское происхождение, но незадолго до смерти дед Геннадия Семеновича сообщил, что его предки вышли из Якутии и были, скорее всего, куруканами. Во время войны родители переехали в райцентр (Ербогачён), где Геннадий окончил десятилетку, а затем работал корректором в редакции местной газеты и на аэрологической станции. В 1964 году Геннадий Уткин ушел на партийную работу. Его назначили сначала инструктором, потом заведующим отделом, секретарем аппарата РК ВЛКСМ Ербогачёна. В 1972 году переехал в г. Братск и до 1985 года работал научным сотрудником в архитектурно-этнографическом музее «Ангарская деревня», затем в Братской гимназии №1. Окончил исторический факультет Иркутского государственного университета. Организовал детский клуб археологов «Неолит», в многочисленных экспедициях которого были собраны сотни памятников древней культуры, пополнившие фонды Братского краеведческого музея. Фотографии деревянных скульптур и антропоморфной фигуры, сделанные Г.С. Уткиным.
Всю жизнь посвятил Геннадий Семенович своему увлечению этнографией и краеведением, им собран уникальный материал об одной из коренных народностей Сибири — эвенках. Архив исследователя хранится в Братском городском объединенном музее. Контактный адрес: yuklitsenko@mail.ru |
|
| © Александр Коваль 2004-2016 |
|
 |
