А.В. Балакшин

Память

6. Фронт в огне

1. От Волоколамска [первый бой]
2. Наступление
3. В разведке
4. Санитары
5. В крепости
6. Фронт в огне
7. У Брянского леса
8. Поляк
9. Снайперы в обороне Мертищево
10. Связка немецкой разведки
11. Роща
12. Высота смерти
13. Противотанковый ров
14. Ранение

 

Ближе к весне появились проталины и лужи. Мы получили обмотки и ботинки. Они у меня и у многих других великоваты, без размеров, да может из свиной кожи или сыромятины, разбухли, что выпоротая брюшина, в ступне болтаются, ноги скользят на стельке, то на одну, то на другую сторону переда. Вода в них чмокает-чавкает. Взглянуть бы, что творится с ногами? Травы бы, ветоши насовать, но где там с ногами, перекусить без спешки не удается. Идем по лугам и полям, угодишь на оттаявшую пашню, завязнешь, забуксуешь, с трудом выберешься. Обмотки по колено обросли толстым слоем глины, только в оборинах трещины. Ноги, что пудовые гири, хорошо, что не убегать, наоборот, гоним врага, как говорят "в три шеи".

Фашисты и те, видно, буксуют. Что бы сдержать нас, ловушками-засадами, да заслонами отделываются. Наверно им, как и нам, перекусить некогда. Благо кухням их не догонять, как у нас – уезжать не успевают. Уцелевшая женщина рассказывала нам, какой в их хозвзводе от просвистевших пуль переполох был, пять домиков поджечь не успели, как обезумели, едва ее не пришибли. Благодарила, что пугнули, теперь своя крыша над головой осталась, иначе сожгли бы. Она знала, что немцы жгут все, ни одного дома не оставляют, а скажи в защиту слово, на месте пристрелят.

Ночь. По всему фронту горят селения, колышутся на ветру длинные языки пламени с дымом. Между ними взлетают и, снижаясь, потухают немецкие ракеты. Фронт, как на ладони, весь в огне. Пожары до самого горизонта влево и вправо. А дальше, на фоне темного неба, видны только их отсветы. Сколько только за одни сутки эти человекоподобные существа сжигают человеческого труда?! Жуть! Неужели мало того» что на всех захваченных территориях нашей страны, они пограбили и вывезли все государственное и личное богатство наших людей? Думали или нет эти "шакалы" о том, что если мы дойдем до их "Великой Германии", то ради мести можем делать то же, что делают они? А расплата за наших погибших?

В ночной темноте легко растерять подразделения. Мы сгруппировались в роту, и пошли колонной. Вышли на крепкую, похоже асфальтированную или отсыпанную гравием дорогу. Шли по ней медленно, тихо, к большому горящему поселку. Стены домов рушатся и над ними взлетают крупные клубы искр, пожар шумит, трещит. Там среди огней просматриваются несколько высоких, кирпичных домов. Слева от нас, от дороги, похоже луг, справа – кустарник. Мощный взрыв в сорока метрах перед нами потряс землю, запело в ушах, мы свалились в кусты. Вместе с огромным пламенем в воздух взлетело много бревен, падая, они едва не достигали передовых колонны. Командир быстро организовал разведку к месту взрыва, но кто там может быть? Не будут фрицы сидеть у такого взрыва за двадцать метров, от которого если не убьет бревнами, то могло контузить. Лучше бы открыть огонь, прочесать кустарник и дорогу до поселка, но такого приказа не поступило.
Мы собрались и снова тронулись вперед. Длинный, через неглубокую лощину, мост полностью разнесло во все стороны. Удушливый газ проникал в легкие, у некоторых вызвал кашель. Обходя огромную воронку от взрыва, наверное, каждый подумал, помедли взрыв на две минуты, едва ли кто из роты мог остаться в живых. Не рассчитал взрывник длину бикфордового шнура только на одну-две минуты. А, скорее всего, побоялся колонны, которую ждал и подпалил шнур раньше времени. Теперь кажется жутко! А тогда, не помню, может, было привычно?

Снова идем уже по освещенной пожаром дороге. Каких-нибудь 150-200 метров отделяли нас от первого догорающего дома. Не будут же фашисты нас ждать на пожаре. Идем смело, быстро, как бы скорей к огоньку! Но чуть слева, раздался резкий протяжный свисток под стать милицейскому. Дрогнуло сердце, не обмануло предчувствие – это сигнал! И от горящего дома хлестнула пулеметная, благо не прицельная, очередь, она прошла чуть выше. Все кинулись по сторонам. Мы, с Ворониным Сашей, в спешке проскочили кювет и свалились в какую-то мелкую лощинку, ледяная вода обожгла тело, но подняться было уже поздно. Трассирующие пули струями шли над самой головой. Через некоторое время послышались выстрелы наших товарищей. Что бы скорее выбраться из этой проклятой лужи, мы свалились на бока и, высовывая винтовки вперед, не целясь, тоже открыли огонь.

И вот огонь по нам прекратился. Мы поднялись, со злости постреляли по горящим домам, но там, конечно, уже никого не было. Дошли до пожарища, спасибо рота задержалась, сняли шинели и готовы были влезть в пламя, но оно жгло. Огонек! Какое блаженство зимой на фронте.
Фашистов бы поджарить на этом огне за их преступления на больших рожнях4, жгли же они наших в крематориях.

О трассирующих пулях: по ним немцы корректировали свой прицельный огонь из пулеметов в ночное время, когда они видны. А для нас они были предупреждением об опасности их пулеметных очередей – на какой высоте и куда они движутся. Какая их убойная сила не знаю, но слышал, что в ленту вкладывают их вперемежку с обыкновенными пулями. Знаю, у нас были бронебойные, бронебойно-зажигательные и обыкновенные, но трассирующих не встречал

4 Рожны – плоско отструганные ветки (обычно тальника), на которых жарили    мясо или рыбу на охоте или рыбалке

Тунгокочен, март 1998 г.

Алексей Васильевич Балакшин, 1990
Январь 1990. Тунгокочен, Читинская область

Об авторе:
Балакшин Алексей Васильевич
, рядовой, пехотинец, радист, снайпер.
Воевал на Центральном фронте с 21 февраля 1943
(г. Волоколамск, Московская область) по ноябрь 1943 (г. Орша, Белоруссия).
После тяжелого ранения демобилизован. Инвалид Отечественной войны.
Награждён медалью «За Отвагу», медалью «За Победу над Германией»,
«Орденом Отечественной войны I степени»

Краткая биография
и стихи А.В. Балакшина, посвященные Великой Отечественной войне

Источник: архив А.П. Коваля

 

© Александр Коваль
2004-2016

Главная • Карта сайта